Николай I - честно и грозно - Фонд развития и возрождения исторических традиций "Имперское наследие"

Николай Черняк

    Император Николай I: «честно и грозно держал знамя России».

    Много клевет и лживых россказней было распущено об Императоре Николае I с «лёгкой руки» Герцена, особенно после Крымской кампании и заключения Парижского мира. Но чем дальше отодвигается от нас эпоха Николая Павловича, чем спокойнее мы можем говорить о ней, тем яснее становится, что Император Николай I был замечательным и благородным историческим деятелем, одним из самых даровитых и крупных монархов России, которого с полным основанием можно называть Незабвенным и Великим. Современники называли его Наполеоном мира и были правы, ибо в течение многих лет мир Европы покоился на его политической твердости и несокрушимой честности. И как Государь, и как человек Император Николай I был рыцарем без страха и упрека. Его дальновидность и ум, его неустанная деятельность, его возвышенный характер, его верность убеждениям и долгу, его идеализм, его семейные добродетели, его любовь к просвещению и тонкий артистический вкус, его мужество, не раз возвышавшееся до героизма, его уважение к человеческому достоинству, его религиозность и отвращение ко всяким сделкам с совестью - все это не может не действовать обаятельно на потомство. Когда жизнь и деяния Императора Николая I будут раскрыты во всех подробностях и освещены как следует талантливым и безпристрастным историком, его нравственный облик поразит всех своим величием. Те из современников, которые имели возможность близко наблюдать Императора Николая I, не могли не чтить его и не восхищаться им, что чувствуется, между прочим, и в «Записках» А. О. Смирновой-Россет.      
    Императора Николая I, предрешившего вопрос об освобождении крестьян и называвшего крепостное право своим врагом, обвиняют обыкновенно за его так называемую систему. При этом, однако, забывается, что Император Николай I не мог не считаться с существованием крепостного права, не мог не принимать мер против ограждения России от революционной заразы. Императора Николая I обвиняют еще и в том, будто он искусственно вызвал своей прямолинейностью Крымскую кампанию. По мнению обвинителей, Николаю Павловичу стоило только назвать Наполеона III «братом» - и Крымской кампании не было бы. Какое близорукое суждение! Война 1853-1856 гг. была неминуемым следствием войн Наполеона I и того положения, которым пользовалась Россия в семье европейских народов около сорока лет сряду.  
    Император Николай I, конечно, не был оппортунистом. Он честно и грозно держал знамя России, и в том была его историческая заслуга. Пора бы уже перестать ставить Императору Николаю I в вину осаду Севастополя. Севастопольские дни покрыли неувядаемой славой русское оружие, и Россия всегда будет вспоминать о них с чувством глубокого нравственного удовлетворения. Севастопольская эпопея дождется когда-нибудь достойного ее певца, который озарит ярким светом неувядаемую красоту русского мужества и патриотизма, подготовленную и выдвинутую так называемыми николаевскими временами, создавшими Нахимова и Корнилова.   
    Неудивительно, когда Николая I поносили такие люди, как Герцен. А.Герцен считал себя личным врагом Николая Павловича. Печально, что автору «Былого и дум» иногда вторили и вторят такие писатели, которые, уж конечно, не желали быть его эхом. Взять хотя бы покойного А.Н.Апухтина. В его отрывке «Из неоконченной повести» одно из действующих лиц говорит: «До сих пор за самое полное выражение абсолютизма признавались слова Людовика XIV: «Государство — это я!». Император Николай I выразился, на мой взгляд, сильнее; он сказал однажды: «Мой климат».  
    Само собою разумеется, что ничего подобного Император Николай Павлович никогда не говорил и не мог сказать. Он был так умен, он был таким верующим христианином, его вера была исполнена такой искренности и теплоты, он был таким до мозга своих костей русским Царем и русским человеком, что ему и в голову не могла прийти мысль приравнивать себя к Богу. Климат страны мог бы назвать своим не представитель того, что герой Апухтина называет крайним абсолютизмом, а самовозвеличения, которое немыслимо в христианском мире. О словах, приписываемых у Апухтина Императору Николаю I, нельзя даже сказать: «Неважно, что неправда, зато здорово придумано». Русские Цари могут говорить: «мой народ», «моя Россия», «моя армия», «мой флот», но о своем климате они не могут говорить так же точно, как и о своем солнце и о своей луне.