Россия и Германия: союзники и враги - Фонд развития и возрождения исторических традиций "Имперское наследие"

Е.В. Алексеев

Россия и Германия: союзники и враги.

    1. Пруссия и Россия: история становления суверенных государств.

    Весь мир, и Россия в том числе, отмечают в 2014 году 100-летие со дня начала I Мировой или как её называли в Европе — Великой войны. Без приувеличения можно сказать, что это то историческое событие, которое потрясло до оснований всю европейскую цивилизацию, как в прямом, так и переносном смысле. Никогда до 1914 года не было такого количества солдат задействованных в военных действиях, если ещё каких-то 40 лет, во время франко-прусской войне можно было говорить о войне «профессиональных армий», то в 1914 году на полях сражений столкнулись массовые армии, в большинстве собранные из бывших крестьян, мещан и рабочих европейских государств. Это и определило как длительность, так и характер I Мировой войны.  
    Ещё не так откровенно, но проглядывали черты будущей кровопролитной и безпощадной II Мировой, но оставилась ещё остатки былого великодушия «армий Королей», когда часто после победы одной из сторон люди не испытывали к противнику лютой ненавести, как это стало входе Мировых войн ХХ века. До сих пор в России бытует мнение о том, что Германия «вечный противник России», и это расхожее суждение зиждится только на опыте военных столконвений ХХ века. Сегодня спустя 100 лет главной задачей научного сообщества как профессионлаьных историков, так и людей неравнодушных к прошлому России остаётся выяснить, так какие причины привели Россию и Германию к той точке невозврата, за которой рухнул мир «Доброй, старой Европы» и начался «железный ХХ век»? Действительно-ли Германия всегда испытывала органическую неприязнь к России, или всё же события 1914 года носили во многом временный и случайный характер? Случай или некая логическая заданность столкнули в смертельной схватке Россию и Германию? Для того, чтобы ответить на эти вопросы стоит окунуться в эволюцию российско-прусских, и затем российско-германских отношений.     
    Если проследить историю возникновения России и Пруссии как единых, централизованных государств, то бросается в глаза принципиальное отличие по самой природе их образования. Когда появилось Русское Царство? Если исходить из формальных цифр и дат, то это 1547 год, когда Великий Князь Московский Иоанн Васильевич, собственноручно возложил на себя т.н. Шапку Мономаха и объявил себя «Царём Московским и Всея Руси». Да, ещё задолго до него, первым «Государем и Самодержцем» России был его дед Великий Князь Иоанн III Великий, именно при нём в 1480 году Московская Русь окончательно освободилась от вассальной зависимости от Золотой Орды, но и сама Орда и её столица Сарай ушли в небытие, на руинах Империи Чингизхана возникло несколько государств, в которых стали править различные потомки ханов Чингиза и Тимура. Самыми ближними к Московскому Княжеству были Ногайское, Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, чуть дальше были владения Крымского хана. Именно победа и подчинение этих осколков Золотой Орды власти Московских Самодержцев и стало приоритетной задачей как для царей из Дома Калиты, так и ранних Романовых на протяжении почти 300 лет. Таким образом Московское государство, стало подниматься из пепла на костях своих бывших сюзеренов, и под властью Московских Великих Князей и Царей оказались территории и владения входивших в обширную Империю Чингизидов. Именно борьба Руси со Степью стала основой и стремлением Московских Государей к соединению с Европой, но вовсе не с Европой католической, ибо сохранение Православия, как главного самоидентификационного начала Русской цивилизации, оставалось в числе приоритетов внешней политики Московских правителей.        
    Именно отсюда проистекает череда конфликтов с католической Речью Посполитой, а ещё ранее, в 1410 году произошла Грюнвальдская (Таненбергская) битва, которая положила конец могуществу Тевтонского католического ордена! Раньше историческая наука в России придавал особое значение этому сражению, как бы подчёркивая историчность «вражды тевтонов и славян», но при этом забывая сказать о том, что в Грюнвальдской битве не принимало участие ни одно Русское княжество-государство, это было борьба прибалтийских славян в лице Великого Княжества Литовского и Польских королей с Тевтонским Орденом за господство в Прибалтике и освобождение от власти Рима, духоным вассалом коего и являлся Тевтонский Орден.   
    Победа в Грюнвальдском сражении в первую очередь подкосила политическое и экономическое могущество Ордена тевтонских рыцарей, в 1411 г. для уплаты репараций по условим Торунского договора, Великий магистр даже вынужден был заложить резиденцию Ордена — замок Мариенбург. После этого, резиденцией Великого магистра становится город Кёнегсберг. А замок Мариенбург в 1457 году был продан через откупщиков Королю Польши Казимиру IV Ягелону. Одновременно с упадком Орден начал испытывать на себе недовольство своих вассалов — прибалтийских крестьянских общин и небольших городов Пруссии, которые стремились сменить своего сеньора и массово стали переходить под власть польских королей. Это вылилось в очередную войну Польши и Прусской конфедерации с Орденом в 1456-1466 гг.  
    Наконец в 1511 г. Великим магистром Тевтонского ордена был выбран принц Альбрехт Бранденбургский — сын маркграфа Фридриха I Бранденбург-Ансбахского из Дома Гогенцоллернов, и принцессы Софии Ягелонки — дочери Короля Кизимира IV. Несмотря на это, именно Альбрехт Бранденбургский начал войну со своим дядей Сигизмундом I в 1519 году. Но ровно за два года до войны, в 1517 году Орден заключил союзный договор с Великим Князем Московским Василием III — сыном Иоанна Великого, и отцом Иоанна Грозного. Несмотря на это, и попытки заручится поддержкой Императора Священной Римской Империи, Альбрехт вынужден был заключить Торнское перемирие 1521 года, а затем примкнул к реформации в 1525 году. По услоивям Краковского договора тогоже 1525 г. Тевтонский орден бул распущен, а его прусские владения вошли в состав Прусского герцогства. Первым герцогом Пруссии стал бывший Великий магистр — Альбрехт Бранденбургский. Одним из первых шагов новоявленного герцога Прусского Альбрехта I стало учреждение в Кёнегсберге университета, который позднее прославил Иммануил Кант. Являясь герцогом Прусским Альбрехт в тоже время оставался вассалом Польского короля и в последствии, именно стремление избавится от вассалитета Польши подталкивало протестантскую Пруссию к политическому и военному союзу с православной Россией.    
    В то время, как Тевтонский орден угас, его воинственный дух остался неизменным для прусского дворянства, которое стало вассалами Прусского герцога и Бранденбургских маркграфов, а позднее Бранденбургских курфюрстов и Прусских королей. Дух рыцарства и идеи милитаризма всегда были отличитальными особенностями прусского дворянства, это во многом было определено их кровным родством с Тевтонским Орденом, из рыцарей коего дворяне Пруссии в основном и состояли.     
    В то время, как Пруссия стала развиваться как светское государство, Московское Царство окончательно утвердилось как идейная наследница Восточной Римской Империи, и именно в XVI веке оформилась доктрина ставашая идейной и религиозной доктриной для России вплоть до 1917 года - «Москва - III Рим, а четвёртому Риму не бывать!». После покорения Казани и Астрахани войсками Царя Иоанна IV, перед правительством Москвы встало два вопроса. Первый — возможная война с Речью Посполитой за выход в Балтику, и получение незамерзающего торгового пути для торговли с Данией и Ганзейским союзом, и второй вопрос — борьба с Крымским ханстовм за выход в Чёрное море. К сожалению для Царя Иоанна Васильевича ни одна из этих задачь не была решена в его царствование, а Ливонская война за выход России к Балтики нанесла непоправимый урон русской казне и практически стала одной из экономических предпосылок дальнейшей Смуты начала XVII века.    
    В это же время в Пруссии наметился династический кризис, у сына Альбрехта I Прусского, герцога Альбрехта-Фридриха не было сыновей, и тогда между Бранденбургским курфюрстом и польской короной был заключён договор, по которому после смерти герцога, Прусская корона переходила к зятю Альбрехта-Фридриха — будущему курфюрсту Бранденбурга - принцу Иогану-Зигмунду, который был женат на старшей дочери первого герцога Пруссии. Так состоялась династическая уния Пруссии и Бранденбурга, что впоследствии привело к созданию единого Прусского Королевства в 1703 году. Но до этого существовало Великое курфюршество Бранденбургское, которое пережило Тридцатилетнююю войну, было ей почти разорено, но оказавшись в числе победителей получило компенсацию в виде ряда архиепископств (Магдебургское, Галлейское, Минденское и Камьенское) и всю Восточную Померанию. В самой столице Брандебурга, Берлине, из 13 тыс. жителей погибло за всю Тридцатилетнюю войну 9 тысяч, т.е. более 75 % населения.        

    2. Европейские войны и межгосударственные альянсы в XVII – XVIII вв.

    Середина XVII века была трудным периодом как для Пруссии, так и для двух других стран участниц Великой войны начала ХХ века – Англии и России. В Англии в 1649 г. произошло свержение Короля Карла I Стюарта и установлена диктатура О.Кромвеля. Мало кто знает, что именно в Лондоне сохранилось одно из комтурств Ордена Храма Соломона, более известного как Орден Тамплиеров, и часть тех сокровищь, которые бесследно исчезли из парижского Тампля, которые так жаждал получить Король Филипп IV Красивый, вероятнее всего были перевезины в лондонский Тампль находившийся на территории современного района Сити. До определённого времени они не были активны, чтобы не вызвать подозрения и зависти английских королей, но после того как в XVI веке в Лондон переехала часть венецианских и голландских купеческих семей, Лондон всё больше становился центром ростовщичества и торговли. Именно с подачи купцов Сити была поддержана парламентская революция в Англии и был низвергнут Король Карл Cтюарт.                 
    Заключённый в 1648 г. Вестфальский мир закрыл собой не только эпоху Тридцатилетней войны в Европе, но и фактически прекратил религиозные войны, которые бушевали на протяжении 120 лет. В Европе образовалась система протестантских государств – Швеция, государства Северо-Запада Германии и Пруссия, Англия и Нидерланды с одной стороны, и Империя Габсбургов включавшая в себя Священную Римскую Империю и Испанию, испанские Нидерланды, католической оставалсь вся Италия во главе с Римским престолом и самое могущественное государство Европы – Французское Королевство. Для Германии окончание Тридцатилетней войны принесло с одной стороны мир, и разорение с другой стороны. Именно эта война отдалила во времени процесс собирания дестятков, а изначалньо сотен мелких германских княжеств, герцогств и графств в единое централизованное германское государство. Так в Еропе образовлаось несколько центров силы, которые представляли собой различные модели цивилизационного развития: англо-протестантская цивилизация с преобладанием торгово-ростовщического элемента в правящей элите, начала одной из первых войну за колониальное господство и быстро потеснила на этом направлении прежних лидеров - Голландию и Испанию. Второй центр - по прежнему могущественная, но лишённая колоний Империя Габсбургов расположенная в центре Европы и стремившаяся подчинить себе всю Германию и итальянские государства, именно она и Франция представляли собой романо-католическую цивилизацию, и на окраиных Европы находились протестантские Швеция и Пруссия, в качестве буферной зоны Западной Европы по отношению к территории католической Польши и православного Московского Царства. Различные альянсы и союзы внтури этих стран определили всю внешнеполитическую канву истории Европы вплоть до 1914 года. Невозможно пересказать их все, но нас интересует история отношений пяти стран-участниц I Мировой войны: Германии, Священной Римской Империи (будущая Австро-Венгрия), России, Франции и Англии.
    После разорения во времена Смуты начала XVII века Россия начала постепенный этап возрождения из пепла, но именно Смута стала той основой неприязни российской элиты и русского духовенства к Польше, как основной враждебной державе граничащей с Русским Царством. Поляки желали не просто подчинить Россию, но растворить её православную эждентичность в недрах своей романо-католической цивилизации. Именно этим объясняется тот факт, что королевич Владислав призванный на Российский Престол Боярской Думой в 1610 г. так и не принял Православия, хотя это гарантировало ему легитимацию как Законного Царя Московского. Польша и Швеция были частью внешнеполитической доктрины Франции во главе с кардиналом Ришелье, который был убеждён, что надо создавать “Восточный барьер” между Европой и Россией, и стенами этого браьера и должны были стать Польша и Швеция. Именно по-этой причине Россия вела многочисленные войны со Швецией и Польшей, т.к. они блокировали как выход России к Балтике (Швеция), так и препятствовали возвращению исконных территорий некогда входивших в состав России: Иван-город, Капорье, Смоленск, Чернигов. Именно эти территория считала своими вассалами польская корона.          
    После ряда поражений на южном направлении – Крымские походы кн. В.В. Голицына и не очень удачного Азовского похода в конце XVII века, молодой Царь Пётр Алексеевич стал стремится к поиску союзников в Европе для создания антишведского союза, и наряду с Данией и Саксонским курфюрстом, в этот союз вошла Польша и Пруссия, т.к. Мориц Саксонский был избран Сеймом польским монархом. Но после поездки Петра в Европу, он быстро осознал, что межгосударственные союзы подкрепляются и династическими униями, особенно эта практика была развита у Габсбургов и Бурбонов, их тактике “династических союзов” последовал и Пётр Великий. Ему удалось породниться сразу же с несколькими известными европейскими Домами.  Соего Наследника Алексея Петровича он женил на принцессе из Брауншвейгского Дома, а это была одна из ветвей Дома Вельфов - одной из самых древних династий Европы, его племянница Царевна Екатерина Иоанновна стала супругой герцога Мекленбург-Шверинского, а другая племянница Петра Великого Анна Иоанновна вступила в брак с герцогом Курляндским из Дома Кетлеров, но супруг после длительных возлияний с Пётром вскоре скончался, и Анна стала вдовствующей герцогиней Курляндской. Династически брак заключила и старшая дочь Петра и Екатерины I – Царевна Анна Петровна, в замужестве герцогиня Гольштейн-Готторпская. Императору Петру зять из Киля очень понравился, и он решил обвенчать свою младшую дочь Елизавету с другим принцем Ольденбургского Дома, но тот внезапно скончался, и Елизавета Петровна стала почитаться невестой Короля Людовика XV, но этот брак также не состоялся. Во-первых Елизавета Петровна не желала переходить в католичетсво, на чём настаивал Версальский двор, а во-вторых Король Франции не желал видеть своей супругой особу, которая блыа старшего его по возрасту.  
    Петру Великому удалось справится с задачей, с которой не смог справится Иоанн Грозный, Россия вышла и закрепилась на Балтике, и присоеденила не только бывшие русские земли, но и всю Прибалтику, которую Пётр Великий купил у Швеции за 10 млн. голландских гульденов, т.е. современным странам Балтии не стоит забывать, что они были всего лишь частной собственностью Российской короны. В результате победы в Северной войне Россия смогла сломить амбиции Швеции и стать гегемоном в Восточной Европе, и в Прибалтике. Позднее России ещё трижды приходилось воевать со Швецией в 1741-43 гг., в 1788-90 гг., и в 1808-1809 гг., чтобы отстоять завоевания Петра Великого. Всего же между Россией и Швецией за период от времён Александра Невского до эпохи Александра I было двенадцать русско-шведских войн! И несмотря на это, Швецию в России не принято считать “вековым противником России”...  
    Политика Франции к России за период от Вестфальского (1648 г.) до Ништадтского (1721 г.) мира не улучшилась, а напротив стал ещё хуже. Правительство Людовика XV всегда стремилось не допустить усиления России в Восточной Европе, и именно по этому поддерживало нерушимость “Восточного барьера”, к тому же она финансировала Османов и венских Габсбургов, чтобы не дать закрепиться России в Молдавии и Валахии, а также не пустить Россию в Босфор и Средиземноморье. Борьба с Османской Империей и выход в Чёрное море стали главной задачей правительства Екатерины Великой, которая в этой борьбе опиралась на нейтралитет и дружеское расположение Берлина и Вены. Откуда они взялись? Здесь стоит вспомнить о Семилетней войне, ставшей центальным событием в истории Европы середины XVIII века. Вообще если вести условную периодизацию общеевропейских конфликтов, то Семилетняя война в полной мере может считаться IV Европейской войной, т.к. I Европейской была Тридцатилетняя война (1619-1648), II Европейской войной можно считать “Войну за Испанское наследство” (1700-1714), III Европейской войной была “Война за Австрийское наследство” (1740-1748),  а  V-й Европейской войной были уже Наполеоновские войны (1805-1815).        
    Прусское королевство возникло в самом начале II Европейской войны “за Испанское наследство”, в 1701 году, и основной задачей прусских королей было как можно быстрее наверстать упущенное время, именно по этой причине Фридрих II Великий начал череду войн с Домом Габсбургов.  В 1740 г. скончался Император Карл VI Габсбург, и т.к. он не имел наследников мужского пола, то он изменил систему наследования Престола Священной Римской Империи, и ввёл т.н. “Прагматическую санкцию” в соответствии с которой он провозгласил наследницей свою старшую дочь - эрцгерцогиню Марию-Терезию. Вскоре после его кончины, целый ряд монархий Европы высказали претензии на корону Империи, в частности Баварский курфюрст заявил, что по договору 1546 года именно Дом Виттельбахов должен был взойти на престол Империи, также претензии высказали Испанский король Филипп V, как правнук короля Филиппа IV Габсбурга, кроме того, свои претезания заявили Сардинский и Саксонская монархии. В результате в Европе началась III Европейская война “за Австрийское наследство”, в которой также принимала участие и Российская Империя. В результате тайных переговоров всех заинтересованных сторон, многие территории Империи должны были быть оторгнуты у Вены, и переданы странам анигабсбургской коалиции, в числе первых была Пруссия, которая претендовала на селезские государства Габсбургов. В данном конфликте Версаль занял враждебную Марии-Терезии позицию, т.к. стремился к двум целям – разделу Габсбургской Империи, и к воцарению на её троне кого-то из испанских принцев, происходивших из Дома Бурбонов. Естественно Англия, как главный конкурент Франции в колониях, и в Европе, заняла позицию в поддержку Марии-Терезии и сохранения целостности Священной Римской Империи. Попытки Фрадриха II Прусского присоденить к антигабсбургской коалиции короля Георга II Английского не имели успеха, т.к. в Англии царствовала Ганноверская династия, и как Курфюрсты Ганновера английские монархи не желали усиления Пруссии среди германских государств. Но сама Англия предпочитала финансировать армию Марии-Терезии не посылая войска на европейский полуостров. Первый экспедиционный корпус во главе с королём Георгом II высадился и вступил в войну только в 1743 году. Ранее из войны вышла Пруссия получив в виде отступного Верхнюю и Нижнию Силезию и графство Глаац. Правда, уже через два года, в 1744 года Фридрих II Великий начал новую агрессию против Империи Габсбургов. Это способствовало как продолжению войны за Австрийское наследство, так и Второй Селезской войне 1744-1745 гг. После череды локальных сражений Фридрих Великий заключил в Дрездене, в 1745 г. мирный договор с Марией-Терезией и закрепил за Пруссией все приобретения после 1742 г., но со своей стороны Берлин признал законным избрание Императором Священной Римской Империи германской нации супруга Марии-Терезии – герцога Франца  I Лотарингского. Саму Марию-Терезию Фридрих II признавал как Королеву Венгрии и Богемии. Паралельно с войной в Европе, шла полноценная война в колониях, но именно в них и был основной театр столкновения интересов Англии и Франции. В 1747 г. после поддержки кредитом России в войну вступила Русская армия, которая совршив марш-бросок вышла к Рейну, что вынудило Францию сесть за стол переговоров. В 1748 г. ровно через 100 лет после Вестфальского мира, был заключён Аахенский мир, в результате которого Мария-Терезия была признана Королевой Венгрии и Богемии, а её супруг Императором Священной Римской Империи. Империя потеряла не только Селезию и Глаац, но также и итальянские государства Парму и Пьяченцу отошедших под власть Испании.        
    В результате войны за Автрийское наследство, и двух Селезских войн авторитет и могущество Дома Габсбургов пошатнулись, что вызывало реваншистские настроения в Вене. Но как справедливо отмечают некоторые историки, костёр Семилетней, или Третьей Селезской войны разожгли за океаном, когда из череды столкновений французских и английских контингентов в Канаде и на территории британских североамериканских колоний в 1756 г. Англия объявила войну Франции. Прежде всего стоит особо отметить изменившуюся за несколько лет конфигурацию международных альянсво в Европе. В отличие от Селезских войн, в одной союзнической лодке оказались Пруссия, Англия, Ганноверское курфюршество и поддерживающих их Португалия и Гессенские маркграфы. Противниками этого альянса выступали: Империя Габсбургов, Франция, Россия, Швеция, Неаполитанское и Сардинское королевства.     
    Необходимо отметить такие подробности, что военные действия начала Пруссия против Священной Римской Империи, но уже через 12 дней именно Россия объявила войну Пруссии, и здесь стоит остановится на том, какими же мотивами руководствовалось правительство Императрицы Елизаветы Петровны объявляя войну Фридриху II Прусскому? Никаких политических претензий ни у Пруссии к России, ни тем более у России к Пруссии не существовало. Как и спустя 150 лет Россия вступила в войну на стороне своих союзников, и как показывают исторические факты во многом из-за коррупции в высших эшелонах власти. К. Валишевский прямо указывает на то, что вступление России в войну было оплачено “венским золотом”. В результате наступления в Восточной Пруссии Россия заняла её столицу Кёнегсберг и стала двигаться вглубь Пруссии. Не будем потворяться о христоматийных победах России при Гросс-Егерсдорфе, Цорндорфе и взятие Берлина частями графа З. Чернышёва. Важно другое - именно эта война и дальнейший Петербургский мирный договор Государя Петра III с Фридрихом Великим породил антипрусские настроения в петербургской элите и гвардии, которые с определённым затуханием существовали вплоть до времён Императора Павла I. Что же приобрела Россия от участия в этой Семилетней войне? Прежде всего заколённую в боях армию, которая смогла разбить лучшие для своего времени войска Прусского короля, но в дополнении к этому, действия Петра III привели к тому, что именно Прусся стала самым верным союзником России в Европе на протяжении последующих 100 лет, вплоть до создания Германской Империи.

    3. Россия и Пруссия как партёнры и союзники.

    Первой совместной операцией России и Пруссии стали три раздела Польши, это в равной степени устраивало как Берлин, т.к. Гогенцоллерны не забыли вассальных унижений от польских королей, так и Петербург – Россия хотела упразднить Речь Посполиту, как источник угрозы для западных областей и Украины, которая к концу XVIII в. вошла в состав Российской Империи, кроме того, именно Польша была проводником антирусской и прокатолической политики во всей Восточной Европе. Естественно к дележу польского пирога подключилась Империя Габсбургов, а т.к. Англия и Франция были заняты вопросами французской революции, то Польша не смогла выдержать удары трёх могущественных соседних монархий. Эти разделы Польши и подавление польских восстаний сплотили правящие круги Вены, Берлина и Петербурга. К тому же над всеми монархиями нависла угроза республиканских переворотов инспирируемых французской пропагандой. Итальянские походы Суворова проходили в союзе с войсками Священной Римской Империи в русле II антифранцузской коалиции.     
     Наконец новым вызовом для центральноевропейских монархий и России, стала Империя Наполеона и её войны с Англией, Испанией, итальянскими государствами и Пруссией. После казни принца Энгиенского и начала войны III антифранцузской коалиции союз России и Австрии ещё более ускрепился, также как союз Берлина и Петербурга был закреплён в результате IV антифранцузской коалиции (1806-1807), кроме того, во время встречи Короля Фридриха-Вильгельма III с Александром I в Потсдаме в крипте, где покоились останки Фридриха Великого между Императором России и Королём Пруссии был заключён союз скреплённый клятвой двух монархов. Затем, даже после оккупации Пруссии Наполеоном и подписания Тельзитского мира Александр I не оставлял своего союзника, и с определённой периодичностью направял ему некоторые суммы денег, т.к. прусский двор в этом остро нуждался. После победы в Отечественной войне 1812 года Россия начала заграничные походы, и сразу же был освобождён от французов Кёнегсберг, и войска Александра I двинулись на освобождении Польши и Пруссии. Прусская армия под окмандоавнием генерала Йорка раньше остальных военных частей присоеденилась к восстанию против Франции, а затем влилась в состав союзной русско-прусской армии. В июле к России и Пруссии присоеденилась Австрийская Империя. Символом 1813 года стал “Железный крест” учрёждённый Фридрихом-Вильгельмом III, который после Кульмского сражения был наименован в России “Кульмским крестом”. В поверженный Париж союзные монархи России и Пруссии въезжали вместе, и именно Пруссия и Россия были инициаторами создания Священного Союза христианских монархий – первой в истории мира международной организации. Священный союз просуществовал всего 15 лет, до падения Дома Бурбонов и окончательно стало ясно, что Священный союз прекратил своё существоание в 1848 г., когда только Россия предприняла попытку спасти Империю Габсбургов от распада на два государства.  
    В 1848 г. Пруссия и Франция были охвачены революциями, а Англия сама была одной из тайных пружин, которые инсперировали революции и в Париже, и в Берлине. Конечно это было сделано по частным каналам, но факт в том, что Англия не предприняла никаких мер для предотвращения мятежей не во Франции, не в Пруссии.     
    Одновременно с началом конца Священного союза между Россией и западной Европой возник “польский вопрос”. В 1830-31 годах в Царстве Польском, которое, к слову сказать, имела собственную Конституцию, созывала Сейм и даже имела права на употребление польского языка в документообороте, что было даровано особыми Манифестами Александра I после 1815 года, когда вместо Великого герцогства Варшавского было образовано Царство Польское, а Королём Польши стыл Российский Император.      
    В 1830 г. на территории Польши вспыхнул антироссийский мятеж, вынудивший российского Наместника в Польше Цесаревича Константина Павловича покинуть Варшаву. Для подавления польского восстания была направлена Русская армия во главе с графом Паскевичем-Эриванским. На предложения сдать Варшаву без боя поляки отвечали отказами, постепенно их начали оттеснять к прусской границе, и в 1831 году правительство Короля Фридриха-Вильгельма III дало разрешение частям Русской армии для преследования польских отрядов переходить прусскую границу и преследовать польских мятежников до их полного уничтожения! Конечно, надо оговорится, что это было почти семейное соглашение, т.к. к тому времени Николай I был родным зятем Прусского короля, а чего не сделаешь для родного человека...Кстати династический аспект играл в XIX веке ещё существенную роль. Не стоит забывать, что одной из причин из-за которой Александр I в 1811 году отказался от условий Тельзитского мира было то, что армия Наполеона в 1811 г. аннексировала герцогства Ольденбургское, Баденское и Вюртембергское – а это родовые земли самого Александра I как герцога Гольштейн-Готторпского, и родина для его матери принцессы Вюртембергской и жены - принцессы Баденской.       
    Так что Польша была яблоком раздора для отношений Петербурга с Парижем и Лондона, но общей добычей для России, Пруссии и Автрии. Недаром глава МВД Пётр Дурново в соей записке писал об общих судьбах Германии и России, это в первую очередь касалось их совместного участия в разделах Польши. Точно также Пруссия поддержала Россию и во время второго восстания в Польше в 1863 году. В ответ Россия поддержала Пруссию в войне за Шлезвиг и Гольштейн в 1866 г., когда за две недели была разгромлена австрийская армия, а за победу при Садова Отто фон Бисмарк и Король Вильгельм I получили от Александра II Георгиевские кресты II и I степени соответсвтенно. Но тогда российское правительство ещё шло в русле внешней политики Николая I, который не смотря на свою предрасположенность и откровенную дружбу к Пруссии всегда настаивал на сохранении суверенитета малых германских государств. Он прекрасно понимал, что единая Германия будет угрозой для России и Европы, а небольшая Пруссия младшим партнёром России в борьбе с Францией и Англией. К этому времени Россия больше не доверяла Австрийскому Дому, ибо вместо благодарности за спасение Австро-Венгрии в 1848 году, после подавления Венгерского восстания, Император Франц-Иосиф был готов вступить в войну против России на стороне Англии, Франции, Турции и Сардинии, после чего Николай I запретил своим министрам даже упоминять имя “этого негодяя в моём присутствии”.Именно из-за этого основные части Русской армии, включая гвардию распологались на юго-западной границе Империи, опасаясь внезапного удара от Австро-Венгрии. Кроме того, обострились противоречия на Балканах. Так во время русско-турецкой войны 1828-29 гг. именно недружественная позиция Австрии не позволило войскам фельдмаршала Дибича взять Константинополь, также как спустя 50 лет позиция официальнго Лондона также не позволила России водрузить крест над Святой Софией и изгнать мусульман из Восточной Римской Империи. Характерно и то, что посредником для заключения Адрианопольского мира в 1829 году выступал прусский посол при дворе Османов. Это также косвенно свидетельствует о тесных союзнических отноешниях России и Пруссии в первой половине XIX века.          
    Понимая, что и Пруссии и Австро-Венгрии и России угрожает альянс Англии-Франции и Сардинии, монархами первхы трёх стран в 1873 году была предпринята попытка реанимировать Священный Союз, но назвали его “Союзом Трёх Императоров” . Но как и первый союз - Союз трёх Императоров наткнулся на суровую реальность, логика намерений столкнулась с логикой обстоятельств неопреодолимой силы. Между деловыми кругами России и Пруссии назревал конфликт интересов. Россиские помещики поставляли на германский рынок высококачественный хлеб, с которым по цене и качеству германское зерно вырощенное в дождливой Пруссии не могло конкурировать, это вызывало недовльство прусскхи дворян, которые и стали в последствии “партией войны” подталкивавшей Берлин к войне с Россией, в России напротив после индустриализации Александра III сформировалась “партия войны” с Германией в лице российских промышленников, которым надо было добится откытия германского рынка для дешёвого русского текстиля, и понизить пошлины на ввозимые из Германии станки для промышленных предприятий. Учитывая то, что уже в 1879 году, в тайне от России был заключён сепаратный германо-автстрийский договор, можно считать это началом конца “Союза трёх Императоров”, который в общем-то держалмся на личных отношениях Александра II и Кайзера Вильгельма I – племянника и дяди...Больше таких тёплых отноешний между Русским и Германским Домами не будет никогда, вплоть до их падения. В 1888 году скончалось сразу два Императора Германии – Вильгельм I и “100 дневный Кайзер” – Фридрих III, отец Кайзера Вильгельма II. Вообще странная череда смертей Наследников Австрийского и Германского престолов, которые недвусмысленно выступали против войны с Россией вызывает вопросы. Умирают или были убиты не правящие монархи, настроенные враждбено к России, как в случае с Франом-Фердинандом, а именно Наследники, котоыре могли совершенно по иному развернуть внешнеполитический курс своих государств...Но это уже из разряда конспирологии. Как пример приведу цитату Франца-Фердинанда относящуюся к взаимоотношениям с Россией: “Я никогда не поведу войну против России. Я пожертвую всем, чтобы этого избежать, потому что война между Австрией и Россией закончилась бы или свержением Романовых, или свержением Габсбургов, или, может быть, свержением обеих династий. Война с Россией означала бы наш конец. Если мы предпримем что-нибудь против Сербии, Россия встанет на её сторону, и тогда мы должны будем воевать с русскими. Австрийский и русский император не должны сталкивать друг друга с престола и открывать путь революции”. Также эрцгерцог говорил начальнику генерального штаба, Конраду фон Гетцендорфу: "Войны с Россией надо избегать, потому что Франция к ней подстрекает, особенно французские масоны и антимонархисты, которые стремятся вызвать революцию, чтобы свергнуть монархов с их тронов".
    По факту продлить союзный двусторонний договор Германии с Россией, после 1887 г., или как он именуется в российской историографии “Договор о престраховке”, так и не удалось...
    Договор “перестраховки” подписанный графом Петром Шуваловым и князем Отто фон Бисмарком в 1887 г. предполагал свободу действий Германии по отношению к Франции, встречным условием России было не препятствовать утверждению российского влияния в Болгарии, и нейтралитет в случае новой войны России за Босфор и Дарданнелы. Но уже через три года, когда срок действия “Договора перестраховки” истёк, правительство Вильгельма II отказалось от его продления, несмотря на то, что в 1890 г. с этой миссией в Берлин ездил родной брат Александра III – Великий Князь Владимир Александрович. Это привело не только к понимаю того, что союзные отношения с Германией уже не будут столь идиллическими, как с Пруссией, но и к дефициту финансов, именно тогда когда Россия планировала начать строительство Транссибирской магистрали. Именно закрытие лондонскими и берлинскими биржами доступ к кредитам под залог российских гособлигации вынудили правительство Императора Александра III налаживать отношения с республиканской Францией.

    4. Германия и Россия – на путях к Великой войне.  
 
     Создание в 1870 году II Германского Рейха во многом предопределило ход общеевропейсской истории, т.к. сразу же Германией Гогенцоллернов были поглащены все малые государства Германии, хотя они и стали членами-учредителями  II Рейха, а их монархи были признаны юридически равными Прусскому Королевскому Дому. Но конфликты всё равно возникали, в частности с Баварией и Ганновером, ориентивровшихся на Вену и Лондон...
    Тем ни менее, достаточно быстро единая Германия показала стремительные темпы роста экономики и уже к началу ХХ века заняла по общим показателям ВВП второе место в мире после США. Это особенно важно, т.к. полностью невелирует заявления и утверждения современных либерал-глобалистов, что вне либеральных государств, где нет “свободы капитала” не возможно достич значительных показателей в развитии экономики. Опыт Германии конца XIX -начала ХХ веков с его “национальным капитализмом” и авторитарной монархической системой показал обратное.
    Отношения с Берлином стали портится после победы России в Балканской или русско-турецкой войне 1877-78 гг., когда на Берлинском конгрессе многие условия Сан-Стефанского мирного договора были пересмотрены не в пользу России, и во многом столь невыгодным условиям способствовал князь Бисмарк. Неутешительными результатыами можно считать даже тот факт, что освобождённая Болгария получила от “международного сообщества” Главу государства в лице германского принца Александра Баттенберга – принца-бастарда из Гессенского Дома. Несмотря на то, что он был племянником Императрицы Марии Александровны, весь курс проводимый его правительством был направлен на сближение с Берлином и Веной, что было прямым оскорблением для России. Сменил его позднее также ставленник Берлина и Вены – принц Фердинанд Сексен-Кобур-Готский. Т.е. Россия уже тогда не могла добится для себя приемлемых результатов в международных отношениях, несмотря на потери в войне с Турцией.      
    Несмотря на это, Петербургский Двор по прежнему рассматривал Берлин, как единственное союзное государство в Европе. Отношения начали меняться после восшествия на Престол Александра III. Как сам новый монарх России, так и его супруга датская принцесса Дагмара испытывали устойчивую германофобию, и резкий негатив к Дому Гогенцоллернов и Кайзеру Вильгельму II. Это объяснимо как убеждёниями о миссианстве России в славянском мире, которые были присущи Александру III, так и памятью его супруги о проигранной Пруссии войне со стороны Датского королевства в 1864 году. Это накладывалось на пангерманизм и встречный страх Кайзера Вильгельма II перед славянством и “огромностью” России. Т.е.субъективные факторы дополнили объективные причины (противоречия в экономики), которые вели к конфликту бывших союзников в Европе. Не последнюю роль в этом играла и английская дипломатия, которая начиная с Крымской войны не оставляла попыток добится изоляции России в Европе, тем более это было не сложно учитывая то, что дочь Королевы Виктория была женой Кайзера Фридриха III и матерью Вильгельма II. Правда при сыне её влияние на политику берлинского правительства практически сошло на нет, но она недвусмыленно давала понять своему сыну Вилли, что прежде всего желает сохранить дружеские отношения Лондона и Берлина. Существенным обстоятельством повлиявшим на будущую Мировую войну 1914 г., стала то, что с конца XIX века начинает распространятся националистистическая пангерманистская доктрина “Расширение Германии на Восток”, т.н. “Drang nach Osten”. Эта доктрина предполагала полное подчинение славянских народов интересам Германской Империи и вела, хоть и не явно, к вооружённому конфликту с Россией, которая оставалась главным гарантом сохранения мира и свободы славян в Восточной Европы. Заключённый союз России и Франции в 1893 году стал для Берлина неприятным сюрпризом, т.к. Вильгельм II был уверен, что консервативно настроенный Александр III не пойдёт на союз с республиканской Францией.    
    Ключевым узлом в германо-российских отношениях начала ХХ века можно и нужно считать Бьёркский договор 1905 года, в соответствии с которым Германия и Россия должны были оказывать друг другу военную помощь в случае нападения на кого-либо третье страны, 4-м пунктом этого соглашения был тот, что Россия должна была после его ратификации ознакомить с ним Францию, как своего союзника по Антанте и добиваться включения Франции в данный союз. Это принципиально меняло весь расклад геополитических сил в Европе, т.к. главым остриём удара для данного союза России-Франции-Германии была Британская Империя, и именно она была главным геополитическим противником России в течении последних пятидесяти лет, после Крымской войны, именно Британия была главным соперником России в Средней Азии, и Франции в Африке. Не стоит забывать, что именно Лондон был скрытым союзником Японии во время русско-японской войны 1904-1905 гг. Сам Император Николай II писал в письме французскому правительству: “враждебная и вызывающая политика, которой всё чаще считает нужным придерживаться к другим державам британское правительство” заставляет его и Кайзера Вильгельма прибегнуть к серьёзным шагам по организации отпора английской агрессии, путём заключения союзного договора. Т.о. ещё до подписания Бьёркского договора, российская сторона сообщила французам о своих намерениях в отношении заключения соглашения с Германией против Англии, что естественно вызвало движение всех скрытых механизмов и лиц не заинтересованных в сближении самой индустриально развитой державы Европы (Германии) с самой богатой ресурсами страной Евразии – Россией. Это неминуемо грозило изоляцией Британии в рамках её островного положения, и возможная потеря всех колоний в среднесрочной перспективе. Являлся-ли этот договор “коварным ходом” Кайзера очень трудно сказать, скорее он отчётливо понимал, что война России на стороне Франции будет угрозой войны для Германии на два фронта, что хоть и входило в будущий план Шлиффена, создавало неприемлемые риски для Германии, об этом он писал Бисмарку ещё в 1888 году: “Я держусь мнения, что если мы начнём войну на Востоке, то нам её придётся вести на двух фронтах”. Но важно отметить другое, что данный шанс на налаживание отношений с Берлином после 15 лет “охлаждения” был упущен. Рассуждения некоторых современных историков о том, что союз с Германией делал Россию зависимым и ведомым партнёром в большой европейской коалиции, и грозил ей остаться один на один с германскими милитаристами имеет право на существоание, но по факту Россия оказалась в одной лодке с “партнёрами” из Лондона и Парижа, которые не упустили момента оказать всяческое содействие в поддержке антимонархической оппозиции в лице думских заговорщиков, и первыми приветствовали свержение российской монархии в феврале 1917 г. Исходя из этого факта предупреждения как Кайзера Вильгельма, так и Петра Дурново о стратегических угрозах в случае войны России с Германией, при союзе с Англией и Францией не так уж были “идеологизированны”, как хотят представить некоторые современные германофобы.   
    Надо напомнить о том, что в срыве Бьёркского договора сыграл свою зловещую роль С.Ю. Витте – явный агент олигархических кругов США и Франции, и глава МИД России В.Н.Ламздорф маниакальный англофил, который понимал, что союз Берлина, Петербурга и Парижа станет реальной угрозой для Британии, как в колониях, так и в Европе. Именно эти лица сделали всё, чтобы Бьёркское соглашение не вступило в силу. Мнительность Николая II, негативное отношение к Кайзеру Вильгельму его матери - Императрицы Марии Фёдоровны и жены - Императрицы Александры Фёдоровны, интриги франко-английского лобби при Русском Дворе – всё это предопределило негативный исход Бьёрских соглашений. Единственную выгоду, которая из этой ситуации получила Россия – новый французский заём...и перспективу неизбежной войны с Германией. В тоже вемя, по косвенным данным Николай II знал о том, что революционным подпольем, которое вело открытую борьбу с российским правительством стоят определённые круги как США, так и Англии и Франции. Уже в конце 1905 года Николай II получил извести о том, что состоялась встреча представителей революционеров с французским посланником в Петербурге М. Бомпаром. Но даже этот факт не изменил взгляд Николая II на отношения с Францией. После того как в 1907 году был подписан Тегеранский договор о разделе сфер влияния в Персии между Англией и России, и после присоединения Англии к русско-французскому союзу конфигурация будущей войны стала более чем очевидной.   
    Бывший министр внутренних дел Пётр Дурново справедливо указывал в своей “Записке”, что у России и Германии нет неразрешимых противоречий, как не даёт никаких вгод для России союз с Британской Империей: “Сколько-нибудь внимательно вдумываясь и присматриваясь к происшедшим после Портсмутского договора событиям, трудно уловить какие-либо реальные выгоды, полученные нами в результате сближения с Англией. Единственный плюс – улучшившиеся отношения с Японией – едва ли является последствием русско-английского сближения”.         
    “Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства этих двух государств. Будущее Германии на морях, то есть там, где у России, по существу наиболее континентальной из всех великих держав, нет никаких интересов. Заморских колоний у нас нет и, вероятно, никогда не будет, а сообщение между различными частями империи легче сухим путем, нежели морем. Избытка населения, требующего расширения территории, у нас не ощущается, но даже с точки зрения новых завоеваний, что может дать нам победа над Германией? Познань, Восточную Пруссию? Но зачем нам эти области, густо населенные поляками, когда и с русскими поляками нам не так легко управляться. Зачем оживлять центробежные стремления, не заглохшие по сию пору в Привислинском крае, привлечением в состав Российского государства беспокойных познанских и восточно-прусских поляков, национальных требований которых не в силах заглушить и более твердая, нежели русская, германская власть?”.     
    В свете последних событий на Украине интересно замечание Петра Дурново по отношению к Галиции, которая по планам должна была войти в состав России после поражения Австро-Венгрии: “Совершенно то же и в отношении Галиции. Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь. Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан, сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов? Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров”.  
    “Высказываться за предпочтительность германской ориентации не значит стоять за вассальную зависимость России от Германии, и, поддерживая дружественную, добрососедскую с нею связь, мы не должны приносить в жертву этой цели наших государственных интересов”.        
    "Не следует упускать из вида, что Россия и Германия являются представительницами консервативного начала в цивилизованном мире, противоположного началу демократическому, воплощаемому Англией и, в несравненно меньшей степени, Францией. Как это ни странно, Англия, до мозга костей монархическая и консервативная у себя дома, всегда во внешних своих сношениях выступала в качестве покровительницы самых демагогических стремлений, неизменно потворствуя всем народным движениям, направленным к ослаблению монархического начала.
    С этой точки зрения борьба между Германией и Россией, независимо от ее исхода, глубоко нежелательна для обеих сторон, как, несомненно, сводящаяся к ослаблению мирового консервативного начала, единственным надежным оплотом которого являются названные две великие державы. Более того, нельзя не предвидеть, что, при исключительных условиях надвигающейся общеевропейской войны, таковая, опять-таки независимо от ее исхода, представит смертельную опасность и для России, и для Германии. По глубокому убеждению, основанному на тщательном многолетнем изучении всех современных противогосударственных течений, в побежденной стране неминуемо разразится социальная революция, которая, силою вещей, перекинется и в страну-победительницу”.
    “Как уже было отмечено, война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи, – будем надеяться, частичные, – неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении. При исключительной нервности нашего общества, этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение, а при оппозиционности этого общества, все будет поставлено в вину правительству”.
    “Тройственное согласие – комбинация искусственная, не имеющая под собой почвы интересов, и будущее принадлежит не ей, а несравненно более жизненному тесному сближению России, Германии, примиренной с последнею Франции и связанной с Россией строго оборонительным союзом Японии. Такая лишенная всякой агрессивности по отношению к прочим государствам, политическая комбинация на долгие годы обеспечит мирное сожительство культурных наций, которому угрожают не воинственные замыслы Германии, как силится доказать английская дипломатия, а лишь вполне естественное стремление Англии во что бы то ни стало удержать ускользающее от нее господство над морями. В этом направлении, а не в бесплодных исканиях почвы для противоречащего самым своим существом нашим государственным видам и целям соглашения с Англией, и должны быть сосредоточены все усилия нашей дипломатии.
    При этом, само собой разумеется, что и Германия должна пойти навстречу нашим стремлениям восстановить испытанные дружественно-союзные с нею отношения и выработать, по ближайшему соглашению с нами такие условия нашего с нею сожительства, которые не давали бы почвы для противогерманской агитации со стороны наших конституционно-либеральных партий, по самой своей природе вынужденных придерживаться не консервативно-германской, а либерально-английской ориентации”.
     Как и предостерегал Пётр Дурново война России и Германии привела к крушению монархических государств в обеих странах, мало того, именно Первая Мировая война уничтожила ту прослойку российской элиты, которая безоговорочно была предана своему Государю. Гвардия погибшая в Мазурских болотах и во время Галицийской операции была тем не достающим компонентом, который мог принципиально изменить положение дел и расстановку сил в революционном Петрограде в феврале 1917 года. Именно наличие верных Престолу полков гвардейской кавалерии предрешили судьбу декабрьского мятежа, в далёком 1825 г. на Сенатской площади.          
    Первая Мировая война стала по истине братской могилой российской, германской и австрийской аристократии, и безусловным триумфом англо-американской олигархии, которой одним точным ударом удалось устранить своих цивилизационных конкрурентов с политической карты мира.  Путь к англо-американскому геополитическому господству, которое стало формироваться во второй половине ХХ века, и окончательно оформилось в конце ХХ века был открыт именно с началом Первой моровой войны. Переосмысление тех событий 100-летней давности, и переформатирование глобальных геополитических союзов исходя из событий последних 25 лет англо-американской гегемонии – вот та задача, которая стоит на повестке дня как в Париже, так и в Берлине, и в Москве.

5 августа 2014 года.