Расстрел герцога Энгиенского - Фонд развития и возрождения исторических традиций "Имперское наследие"

210-лет со дня казни герцога Энгиенского.

 Это хуже, чем преступление, - это ошибка!
Антуан де ла Мерт о казни герцога Энгиенского

    Принц Людовик Антуан де Бурбон-Конде, герцог Энгиенский, был ничем не примечательным молодым человеком, правда, из очень хорошей семьи. Он был последним и единственным отпрыском Дома Конде — младшей линии Королевского Дома Франции. Герцог д`Энгиен родился 2 августа 1772 года в замке Шатильи в семье принца Луи-Анри II принце де Конде (1756-1830) и принцессы Марии-Луизы Орлеанской — сестры Короля Луи-Филиппа. Как и каждый принц королевской крови, он получил отличное образование и воспитание. Во всяком случае, хорошо владел шпагой и прекрасно гарцевал на коне. Был большим женолюбом.  
    Через несколько дней после взятия Бастилии в 1789 году 18 лет от роду герцог Энгиенский бежал из Франции вместе с родными. Вскоре, под командованием принца Конде, на берегах Рейна возникла армия эмигрантов, жаждавших выступить с оружием в руках против мятежной Франции. Герцог получил важную должность в этой армии, в которой его дед и отец при отсутствии брата Людовика XVI были главнокомандующими. Герцог, последовавший за своими родственниками сначала в Бельгию, потом в Турин и наконец в Вормс, принимал участие в кампаниях «армии принцев» против Франции. После Амьенского мира армия принцев, финансировавшаяся Англией, была распущена. Молодой принц обратился к престарелому кардиналу Рогану с просьбой позволить ему поселиться в Эттенгейме, в бывших владениях страсбургских архиепископов.      
    Пользуясь кратковременным миром в Европе, герцог Энгиенский отправился в Австрию осматривать старинные замки. В Дюрнштейне ему показали темницу, в которой был заключен Ричард Львиное Сердце. Указывая на железное кольцо, которым был прикован царственный узник, он сказал «Что касается меня, я желал бы лучше смерти, нежели темницы».  Когда его отец, принц Конде эмигрировал в Англию, герцог Энгиенский поспешил вернуться в Эттингейм. Там он преспокойно жил, пользуясь пенсией, которую ему выдавало английское правительство, как и большей части французских эмигрантов.   
     В феврале 1804 года Париж всколыхнуло леденящее кровь известие — раскрыт заговор Жоржа Кадудаля Наполеон, до тех пор обращавший мало внимания на грозившие ему заговоры, принял близко к сердцу последнее обстоятельство. Заговор Кадудаля оказался не плодом самодеятельности нескольких мятежников, а крупномасштабным  заговором старого французского дворянства во главе с графом а`Артуа (младшим братом казнённого якобинцами Людовика XVI). В этом деле была замешана Англия — в Лондоне было обнародовано объявление, начинающееся словами: «Так как низложение Бонапарте и восстановление Людовика XVIII должны последовать в скором времени, то большая часть эмигрантов возвращается на свою землю». Поговаривали также, что к заговорщикам время от времени приезжал человек, в присутствии которого они вставали и уже не садились — почести, явно воздаваемые особе королевской крови.       
    Все подозрения обратились на герцога Энгиенского. Решено было арестовать его. Шпион, отправленный в Эттингейм, вскоре представил обстоятельное донесение. «Герцог Энгиенский ведет жизнь таинственную. Он принимает многих эмигрантов, часто отлучается, иногда на неделю, иногда на 10 и даже на 12 дней, но никто не знает куда, быть может, он ездит в Париж» (На самом деле герцог ездил к своей любовнице герцогине Роган.).
     Наполеон в гневе заявил: «Я сумею наказать их заговоры: один из виновных ответит мне головой».               
    Между тем арест герцога Энгиенского, жившего в другом государстве, был серьезной мерой, и ее нельзя было предпринять без совещания с государственными сановниками. 10 марта 1804 г. Наполеон созвал в Тюильри Государственный совет. Шарль-Морис Тайлеран, изложив подробно собранные о заговорщиках сведения, предложил увезти герцога силой и тем закончить дело. Совет согласился. Наполеон отдал соответствующие указания — 300 драгунов должны были окружить город, захватить герцога Энгиенского и всех остальных заговорщиков.
    В ночь с 14 на 15 марта 1804 года городок Эттингейм неожиданно был окружен двумя эскадронами французской кавалерии. Драгуны двинулись к дому, занимаемому принцем. Герцог, опасаясь за жизнь гостивших у него в то время друзей, сдался без всякого сопротивления. К пяти часам вечера арестанты — 10 человек — прибыли в Страсбург и были заключены в крепость. Ночью 18 марта герцога Энгиенского, отделив от прочих задержанных, перевезли в Венсен, на «военно-полевой суд». 20 марта, когда герцог уже был в Венсене, трое консулов Наполеона утвердили следующий акт: «Статья I. Бывший герцог Энгиенский, обвиняемый в поднятии оружия против Республики, в получении денежного содержания от Англии, в участии в замыслах против безопасности государства, предается военному суду, который соберется в Венсенском замке из 7 членов по назначению генерал-губернатора Парижа Мюрата. Статья П. Исполнение настоящего определения возлагается на Главного Судью, Военного Министра, парижского генерал-губернатора. Подписал: Первый консул Бонапарте». В те времена Венсенский замок, еще не обращенный в тюрьму, был в совершенном запустении. Герцога привезли поздно вечером, усталого и промокшего, а через несколько часов, ровно в полночь, его вызвали на допрос. Подробно изложив свою биографию, герцог попросил лишь одного — свидания с первым консулом Бонапартом. Но последнее желание последнего принца из рода Конде так и не было исполнено.    
    Через час прибыли члены суда и приступили к рассмотрению обстоятельств дела.  Один из судей попросил у председателя суда зачитать обвинительные пункты.  
    - Обвинительных пунктов нет. - ответил председатель.
    Другой судья потребовал оправдания обвиняемого.
    - И оправданий нет, — отвечал секретарь.
     - В таком случае, возразил председатель, соберите свидетелей, я выслушаю их  поодиночке».
      - Свидетелей нет и защитника тоже нет.                                                              
    За неимением необходимых бумаг, свидетелей и защитников, судьи должны были почерпнуть сведения в откровенных ответах принца. Через четверть часа герцог Энгиенский предстал перед своими судьями, один, без защитника. На башне пробило два часа пополуночи.  Председатель, обращаясь к обвиняемому, преложил ему следующий вопрос:  
    - Вы воевали против Республики?
    - Я воевал за короля и престол.
    -  Вы умышляли на жизнь Первого консула?
    - Как смеют задавать подобный вопрос герцогу Энгиенскому, внуку Великого Конде!

    - Раздраженный принц бросил на пол свою фуражку и стал топтать ее ногами. Когда речь коснулась заговора Кадудаля, герцог вступил в жаркие прения с председателем:
    - Я вовсе не хотел быть равнодушным зрителем событий, сказал он.
    - Да, я действительно против революции, которая вместо трона сооружала эшафоты, и я просил у английского правительства дозволения вступить в армию Великобритании. Но правительство ответило, что не может согласиться на мою просьбу, что я должен оставаться на Рейне и дожидаться указаний. Больше мне нечего добавить». Это признание совпадало со сведениями о заговоре и потому погубило принца.
    - Председатель сказал ему с чувством:
    - Подумайте, что вы сказали! Неужели вам неизвестно, что в военных судах нет апелляции!?

    Принц наклонил голову:
    - Я знаю это, генерал. Желаю только, как я уже объявил, иметь свидание с Первым консулом.

    Председатель объявил, что прения закончились, герцога Энгиенского увели. 20 марта 1804 г. в 9 часов вечера комиссия единогласно признала Людовика Антуана Генриха де Бурбона, принца де Конде, герцога Энгиенского, виновным по всем пунктам обвинения, и на основании военных законов в качестве наказания была выбрана смертная казнь… Принц никак не мог поверить, что дело принимает столь серьезный оборот. После суда он попросил письменные принадлежности и написал письмо Наполеону (тогда еще Первому консулу). Бонапарт получил письмо и дал распоряжение Реалю разобраться в этом деле Реаль должен был отправиться в Венсен и провести собственное дознание. Но утром 21 марта Реаль…проспал намеченный час отъезда (скорее всего намеренно) и выехал значительно позже. Когда он прибыл наконец в Венсен, дело уже было сделано.   
    По закону комендант Венсена обязан был присутствовать при исполнении приговора. В 5 часов утра он вошел в комнату осужденного, разбудил его и попросил одеться. «Ваша Светлость, извольте следовать за мною и призовите на помощь все ваше мужество», - сказал комендант.
    Когда они сошли с лестницы, отворилась небольшая дверь, и герцог очутился во рву. Сквозь сырой туман он увидел перед собой взвод гвардейских пехотных жандармов, заряжавших ружья.        
    «Благодаренье Богу, я умру смертью воина!» — воскликнул герцог. Дрожащим голосом капитан прочитал приговор военного суда. Герцог слушал внимательно.   
    «Да простит Бог моим судьям, как я им прощаю, — сказал герцог.— Ну, господа, к делу!»        
     Принцу Конде не дали исповедоваться перед смертью — не нашли священника. Адъютант взял герцога за руку, подвел на несколько шагов к взводу и сказал вполголоса: «Вы должны встать на колени…— Он вынул из кармана платок и подал герцогу.— Завяжите глаза». Герцог отказался.      
    Адъютант отошел в сторону и из-за тумана, не имея возможности скомандовать шпагой, закричал солдатам:             
    - Готовься!        
    - Цель в сердце! - воскликнул герцог.     
     - К прикладу! Пли! - скомандовал адъютант.    
     Казнь герцога Энгиенского потрясла всю Европу. Если ранее просвещенные люди сочувствовали французской революции, им хотелось видеть в лице Наполеона освободителя угнетенных наций, то теперь они поняли — в лице доморощенного императора человечество обрело еще одного тирана. Как с каннибалом, пренебрегающим какими бы то ни было общечеловеческими, дипломатическими и политическими нормами, с ним отказывались вести диалог монархи России, Англии, Австрии, Пруссии. Объединение этих государств в единую антинаполеоновскую коалицию в итоге и привело Наполеона Бонапарта к закономерному краху.
    Спустя 12 лет, день в день после смерти герцога Энгиенского, в 1816 г. его родные и друзья собрались, чтобы перезахоронить его прах. Они разрыли ров и нашли изуродованный череп, кость ноги, золотую цепочку на позвонках шеи и печать с гербом Конде.  На другой день в часовне, где заседала судившая герцога комиссия, был выставлен гроб с останками последнего принца из Дома Конде. На нем была серебряная дощечка со следующей надписью: «Здесь покоится прах Светлейшего принца Людовика Антуана Генриха де Бурбона Конде, герцога Энгиенского, принца крови, пэра Франции, скончавшегося в Венсене 21 марта 1804 года в возрасте 31 года 9 месяцев 19 дней».