Роль PR- кампаний - Фонд развития и возрождения исторических традиций "Имперское наследие"

Д.и.н. Б.Н.Миронов

Роль PR- кампаний в подготовке февральской революции 1917 года.

    Вследствие огромного влияния установок на восприятие и понимание действительности, соперничающие стороны прилагали много усилий, чтобы по возможности стереотипизировать массовое сознание в желательном для себя духе. И здесь необходимо подчеркнуть важность фактора, долгое время остававшегося в тени исторических исследований, - PR-кампании. Пиар как технология создания и внедрения в массовое сознание желательного образа объекта активно использовалась оппозицией, как впрочем, и правящим классом. Но оппозиция оказалась Удачливее (циничней — при.ред.сайта) и преуспела в создании отрицательного образа Императора Николая II, Императрицы Александры Фёдоровны и российской монархии в целом — у неё (к 1917 году) почти не осталось защитников. «За предшестующие революции сорок лет русская интеллигентная мысль достигла одного весьма реального результата, - констатировал В.И.Гурко. - Она сумела внушить общественности, что всякая защита существующего строя совершенно недопустима. Монархия и беспросветная реакция были ею до такой степени отождествлены и соединены знаком равенства, что в глазах общественности они слились воедино». В чём только не обвиняли Императора - в глупости и тупости, в слабости и сексуальной развращённости, в наркомании и пьянстве (в этих же грехах спустя полвека в 70-е гг. ХХ в. заказной «историк-пропагандист» М.Касвинов объвинял практически всю Императорскую Фамилию — прим.ред.сайта), в неспособности действовать разумно и даже в государственной измене. Общий вывод сделанный всеми слоями и политическими силами был единогласный - «Царь-слабый» (это клише навязанное лево-радикальными и либеральными СМИ начала ХХ века продолжает доминировать в массовом сознании до сих пор! - прим.ред.сайта). Как отмечает современный историк Б.Колоницкий: « К началу I Мировой войны в политической пропаганде, в художественной литературе и фольклоре были разработаны различные негативные образы царствующего монарха; они нашли отражения в стихах, поговорках, частушках, карикатурах, анекдотах. Люди разного положения и разного уровня образования использовали эти образы при описании и интерпретации всевозможных кризисных ситуаций». Даже члены Императорского Дома не поддержали падающий престол (а некоторые Великие Князья открыто поддержали «думский заговор» - прим.ред.сайта). В Гражданскую войну ни один из вождей белого движения, включая сочувствующих монархии (Юденич, Миллер, Дроздовский), не решился поднять монархическое знамя из-за опасения потери широкой поддержки. Такое положение вещей стало возможным только благодаря тому, что враждебность к монарху и его правительству культивировалась оппозицией в течение многих лет. Как говорит известная поговорка, если человека 100 раз назвать собакой, то он залает. Люди путём многократного повторения лозунгов постепенно приучаются себя вести в соответствии с ними. Промывка мозгов и чёрный пиар сделали своё дело — народ (социально активная его часть, народ как всегда безмолвствовал — прим.ред.сайта)  поверил в спасительность свержения монархии.  
    Недовольством всех социальных слоёв, возникшим под влиянием тягот войны, в полной мере воспользовалась оппозиционная к правящему режиму либерально-демократическая общественность (контрэлита) в своих политических целях. Последние состояли в следующем: взять под свой контроль государственные структуры, участвовать в управлении государством, использовать публичную власть для решения государственных и общественных задач. Причём в массе своей общественность искренне верила, что положение народа ухудшилось, поскольку просто не допускала самой мысли о возможности прогресса при «самодержавном режиме», а только ожидала от него, как говорил П.Н.Милюков в Государственной думе в 1916 г. «или глупость, или измена». Пропаганда оппозиционных партий и партийная пресса внушали: народ — жертва обмана и предательства монархии. Негативное отношение к царю и монархии складывалось главным образом под влиянием прессы. Например, среди крестьян коллективное чтение газет, содержавших критику «тёмных сил» в 1915-1916 гг. возбуждало ненависть к Царю настолько, что у них появлялось желание его убить. Обличение «тёмных сил» нашло горячий отклик и у пролетариев, о чём говорит поток писем и телеграмм, направленных ими в адрес Государственной думы, с одобрением её антиправительственной позиции. Под мощным воздействием агитационно-пропагандистской работы либеральной и революционной оппозиции в конце 1916 — начале 1917 г. у рабочих произошла трансформация патриотически-оборонческих настроений в революционно-оборонческие: идеи свержения монархии, установления демократической республики и ответственного перед народом правительства стали господствующими. Аналогичный процесс наблюдался и у солдат — патриотические настроения превращались в пораженческие, доверие к власти — в ненависть и желание её сменить. При этом смена настроений, рост недовольства и желание вмешаться и изменить ситуацию в стране и на фронте у народа и элиты происходили синхронно: все социальные группы стали как бы сообщающимися сосудами. Условия жизни (в период Мировой войны) создавали предпосылки для недовольства, а оппозиция эти предпосылки раздувала через подконтрольные ей СМИ, и там же указывала как на врага, так и на спасителя. Враг до февраля 1917 года был общий — монархия, но спасители каждой из партий виделись разные.
    Американский историк М.К.Стокдэйл с иронией заметила: «Страстная пропаганда либералов сыграла с ними злую шутку». Призывы к неустанной практической работе во имя победы светлого будущего, которое непременно настанет после войны и в котором не будет места самодержавию, помогли накоплению ожиданий перемен в обществе, преждевременно реализованных февральской революцией. Таким образом, в данном случае речь идёт не о фальсификации данных, а об идеологической аберрации — мы сталкиваемся с типичным примером нечувствительности к новой информации под влиянием установки. Убеждённость в кризисе самодержавия, вследствие его якобы фатальной неспособности к прогрессивному развитию, была столь прочной и непогрешимой, что всё ей противоречащее просто не воспринималось. Эта граничащая с верой (причём фанатичной — прим.ред.сайта) убеждённость в несостоятельности царского режима появилась в ходе продолжительного и интенсивного дискурса в науке, публицистике и беллетристике, завершившегося выводом о кризисе России в последней трети XIX — начале ХХ в. Политическое поведение общественности можно считать социальным последствием этого дискурса. Наш случай наглядно иллюстрирует эффективность подхода, не вполне справедливо ассоциируемого исключительно с постмодернизмом. В соответствии с ним исследователь сам конструирует социальный мир и изобретает общество; прошлое является не зафиксированной в источниках объективной реальностью, которая должна быть бесстрастно описана, а создаётся им в ходе интерпретации сохранившихся текстов. По моему мнению, именно дискурс интеллигенции специфическим образом сконструировал представление (находившееся в противоречии с фактами) о российском социуме конца XIX — начала XX века как пребывающем в состоянии общего, или системного, кризиса. «Кризис самодержавия» - это политический «проект», созданный для изменения существующего строя.  
    В политической борьбе за влияние над избирателями демократическая и либеральная оппозиция, как и её оппоненты из правительственного лагеря, а после 1905 года - из проправительственных партий, использовали все доступные средства, что является нормой политической борьбы во всех демократических странах. В частности, кризисный, упадочный имидж России в конце XIX - начале ХХ века создавался кадетской, эсеровской и социал-демократической (большевиками в особенности) партиями намеренно, с целью дискредитации своих политических противников в борьбе за власть. Парадигма кризиса и пауперизации для пропаганды идей революции и осуждения монархии. Этот факт неоднократно отмечался исследователями. Например, в монографии М.А. Давыдова приведено немало фактов сознательной и бессознательной подтасовки фактов относительно положения крестьянства. Так, А.И. Шингарёв в своей прогремевшей на всю страну в 1907 г. работе «Вымирающая деревня» (Спб., 1907 г.) сильно сгустил краски; разговоры о страданиях народа как факте повседневной жизни носили спекулятивный характер; учёные заигрывали с оппозиционным по отношению к монархии общественным мнением в ущерб научному анализу современной экономической ситуации и т.п. Действительно, с конца XIX века либерально-демократическая общественность не пропускала ни одного случая, чтобы продемонстрировать несостоятельность своих политических противников и одновременно мобилизовать своих противников. Примером таких действий является мощная антиправительственная кампания, сопровождавшая неурожай и голод 1891-1892 гг. Все огромные бедствия демократическая общественность (вот оно истинное лицо «интеллигенции» - прим.ред.сайта) приписала аграрной политике правительства и его неспособности организовать надлежащую помощь пострадавшим губерниям, полностью игнорируя позитивную динамику урожайности и смертности в пореформенное время и достаточно эффективную деятельность коронной администрации по преодолению последствий неурожая.
Опыт антиправительственной кампании 1891-1892 гг. оппозиционная общественность взяла на вооружение и использовала в дальнейшем, например в 1906 — 1907 гг., когда произошёл недород 1906 года. Известный учёный и крупный чиновник, занимавший ответственные посты, в том числе управляющего Министерства государственных имуществ, А.С. Ермолов продемонстрировал, как пресса в 1906-1907 гг. раздувала проблему неурожая и преувеличивала его последствия с целью опорочить правительственную продовольственную помощь: печатались непроверенные слухи об убийствах и самоубийствах детей из-за голода, о продаже крестьянскими женщинами своих волос, чтобы купить голодающим детям хлеба, и продаже казанскими татарами своих дочерей на Северный Кавказ ради избавления их и себя от мук голодной смерти и т.п. «Нужна была, невзирая на все принятые меры, но тем не менее единичные случаи такой острой нужды, плохого питания, и часто даже полной нищеты отдельных крестьян, иногда целых даже селений и уездов — обобщать, распространять на весь пострадавший от неурожая район и на все поголовно население нельзя, как не следует вообще ничего преувеличивать».
    Современник описываемых событий и крупный экономист Н.П. Макаров констатировал в 1918 году: «Нищета, забитость, вымирание, психическое притупление — вот как (очень ошибочно) народническая мысль всё чаще начинала характеризовать русскую деревню. Это было даже нужно — так как казалось, что, говоря о нищете деревни, люди борются с ненавистным политическим строем; это было тупое оружие русской интеллигенции в её руках против правительства. Почти преступно-официальным считалось и не разрешалось экономически-оптимистично смотреть на русскую деревню. Разговор о «прогрессивных чтениях» в русской деревне звучал каким-то диссонансом в этом настроении; «надо удивляться, что оно живёт и сохраняется при таких условиях» - почти в этих словах писалось тогда о крестьянском хозяйстве».
    Утверждение «виртуальных фактов» и создание искусственной «действительности» стали частью русской общественной жизни в начале ХХ в., а политический PR - её неотъемлемым элементом.            Радикально-либеральная элита предприняла грандиозные усилия по дискредитации монархии и пропаганде идей революции. С помощью чёткого и продуманного общения с властями, поддержания связей со всеми социальными группами и умелой манипуляции общественным сознанием она смогла завоевать общество и повести его за собой. Парадигма кризиса и обнищания занимала важное место в этой агитации и пропаганде против монархии. Успех, сопутствовавший практически всем антиправительственным PR-кампаниям, продемонстрировал их колоссальные возможности в борьбе за власть, в которой общественность и в организационном, и в интеллектуальном плане (спорный тезис, если задуматься о последствиях деятельности всей радикальной интеллигенции после 1917 года - прим.ред.сайта) оказалась гораздо сильнее (решительнее и наглее, это бесспорно -  прим.ред.сайта) своих противников из правительственного лагеря. Она выиграла информационную войну и благодаря этому подготовила почву для захвата власти, а потом успешно его осуществила.
    С точки зрения манипулирования массовым сознанием и поведением, а также с точки зрения высокой организации и активного вмешательства внешних сил, революции начала ХХ века мало отличались от прошедших в конце ХХ — начале ХХI в. на постсоветском пространстве так называемых «бархатных», «оранжевых», «розовых», «сиреневых», а также революций «арабской весны» начала 2010-х гг. Все их трудно назвать стихийными. Однако по своим результатам и масштабу Русская революция 1917 года - настоящая «великая революция»: она стремилась перестроить на новых принципах, оказавшихся, как показал опыт, утопическими и даже опасными для людей, при их воплощении в реальной жизни.